Неточные совпадения
— Добивай! — кричит Миколка и вскакивает, словно себя не помня, с
телеги. Несколько парней, тоже красных и пьяных, схватывают что попало — кнуты, палки, оглоблю — и
бегут к издыхающей кобыленке. Миколка становится сбоку и начинает бить ломом зря по спине. Кляча протягивает морду, тяжело вздыхает и умирает.
По указанию календаря наступит в марте весна,
побегут грязные ручьи с холмов, оттает земля и задымится теплым паром; скинет крестьянин полушубок, выйдет в одной рубашке на воздух и, прикрыв глаза рукой, долго любуется солнцем, с удовольствием пожимая плечами; потом он потянет опрокинутую вверх дном
телегу то за одну, то за другую оглоблю или осмотрит и ударит ногой праздно лежащую под навесом соху, готовясь
к обычным трудам.
В течение рассказа Чертопханов сидел лицом
к окну и курил трубку из длинного чубука; а Перфишка стоял на пороге двери, заложив руки за спину и, почтительно взирая на затылок своего господина, слушал повесть о том, как после многих тщетных попыток и разъездов Пантелей Еремеич наконец попал в Ромны на ярмарку, уже один, без жида Лейбы, который, по слабости характера, не вытерпел и
бежал от него; как на пятый день, уже собираясь уехать, он в последний раз пошел по рядам
телег и вдруг увидал, между тремя другими лошадьми, привязанного
к хребтуку, — увидал Малек-Аделя!
Тройка катит селом, стучит по мосту, ушла за пригорок, тут одна дорога и есть —
к нам. Пока мы
бежим навстречу, тройка у подъезда; Михаил Семенович, как лавина, уже скатился с нее, смеется, целуется и морит со смеха, в то время как Белинский, проклиная даль Покровского, устройство русских
телег, русских дорог, еще слезает, расправляя поясницу. А Кетчер уже бранит их...
—
Телегу!
Телегу! — закричал Павел почти бешеным голосом и
побежал назад
к усадьбе. Ему встретился полковник, который тоже трусил с своим толстым брюхом, чтобы поймать сына.
— Совсем не те слова говорит, какие хочет. Хочет сказать,
к примеру, сено, а говорит —
телега. Иного и совсем не поймешь. Не знает даже, что у него под ногами: земля ли, крыша ли, река ли. Да вон, смотрите, через поле молодец
бежит… ишь поспешает! Это сюда, в кабак.
И
бегут, заслышав о набеге,
Половцы сквозь степи и яруги,
И скрипят их старые
телеги,
Голосят, как лебеди в испуге.
Игорь
к Дону движется с полками,
А беда несется вслед за ним:
Птицы, поднимаясь над дубами,
Реют с криком жалобным своим.
По оврагам волки завывают,
Крик орлов доносится из мглы —
Знать, на кости русские скликают
Зверя кровожадные орлы;
Уж лиса на щит червленый брешет,
Стон и скрежет в сумраке ночном…
О Русская земля!
Ты уже за холмом.
«Что ты, братец? — спросил я, — где барин?» Вот он собрался с духом и стал нам рассказывать; да видно, со страстей язык-то у него отнялся: уж он мямлил, мямлил, насилу поняли, что в кладбищной церкви мертвецы пели всенощную, что вы пошли их слушать, что вдруг у самой церкви и закричали и захохотали; потом что-то зашумело, покатилось, раздался свист, гам и конской топот; что один мертвец, весь в белом, перелез через плетень, затянул во все горло: со святыми упокой — и
побежал прямо
к телеге; что он, видя беду неминучую, кинулся за куст, упал ничком наземь и вплоть до нашего прихода творил молитву.
Но не успел кончить — озарилась светом вся ночь, и все яблони в саду наперечет, и все цветы на клумбах, и все мужики, и
телеги во дворе, и лошади. Взглянули: с той стороны, за ребром крыши и трубою, дохнулся
к почерневшему небу красный клуб дыма, пал на землю, колыхнулся выше — уже искорки
побежали.
Землемер сделал вид, что роется в карманах, и в это время случилось то, чего он не мог ожидать при всей своей трусости. Клим вдруг вывалился из
телеги и на четвереньках
побежал к чаще.
А как стало солнце всходить, мы уж верст десяток тайгой отмахали и стали опять
к дороге держать. Тут вдруг слышим — колокольчик позванивает. Прилегли мы тут за кусточком, смотрим,
бежит почтовая тройка, и в
телеге исправник, закрывшись шинелью, дремлет.
А между тем день совсем разгорелся. Выкатилось на небо сияющее солнце, лес вздыхал и шумел, шуршали за оградой
телеги, слышно было, как весело
бежали к водопою лошади, скрипел очеп колодца.
Трясясь всем телом, он подбежал
к вербе и, не замечая Архипа, сунул в дупло почтовую сумку; потом
побежал вверх, вскочил на
телегу и, странно показалось Архипу, нанес себе по виску удар.